Фото: Максим Кимерлинг для Properm.ru
Почему из городов уезжают люди, что не так с имиджем Перми и почему плохо быть «реальными пацанами»? И главное, как изменить ситуацию и перейти из отстающих в развивающиеся? Журналист Properm.ru Ольга Седурина обсудила эти вопросы с пермским социологом Александром Нодой.
— Александр Сергеевич, не первый год ищу ответ на вопрос, почему Пермский край безнадежно отстал от соседей: нам нечем гордиться. У нас, казалось бы есть все, еще двадцать лет назад мы считались крупным промышленным миллионником с имиджем либеральной столицы. А сейчас мы приезжаем в Екатеринбург, и видим, насколько он нас опередил. Почему так?
— Если мы будем говорить про наших соседей, если честно, мы отстали от них довольно давно. Это началось даже не в 2000-х годах, это более древняя история. Если говорить про соседние республики: Башкирия, Татарстан, то у них был определенный протекционизм, они себя защищали перед федеральной властью, продвигали свой бизнес. У них была стабильная политическая история. Если что-то менялось, происходила адекватная передача проектов, власти и так далее.
Мы же, с одной стороны, демонстрировали свободную экономику, не защищали собственный бизнес, у нас практически не было протекционизма, мы были рады всем. Посмотрите, даже когда заезжаешь в город Пермь, когда выезжаешь, что написано? «Город доброжелательный к инвестициям». Не доброжелательный к людям, не доброжелательный к трудовым ресурсам, а «дайте нам ваши бабки, мы их пристроим». Это не самая хорошая для стабильного развития история.
В этой войне за ресурсы с нашими соседями мы постоянно проигрывали. У нас не родилось своих собственных сильных крупных, мощных брендов, они были, начинались, но их уже нет. Последняя пермская сеть «Семья» продана буквально вчера, что символично.
Помните, при губернаторе Олеге Чиркунове были проекты успеха: «Семь важных дел», «Найди себя здесь»? Они тогда работали, наверняка, потому что у него была возможность долгое время что-то делать: запускать события, культурные революции, привлекать ресурсы, привлекать новых людей, лидеров мнений. Потом пришел следующий губернатор — Виктор Басаргин, все свернулось. Потом пришел Максим Решетников, появились новые проекты, но все развернулось в другую сторону — от жителей региона. Мы перестали искать себя и начли привлекать инвесторов. Потом пришел Дмитрий Махонин, который поставил не амбициозную, но, на мой взгляд, абсолютно правильную, задачу: довести до ума все то, что начали предыдущие товарищи. Суть в такой ситуации в том, что стратегии, которые были запущены при Чиркунове, исчерпали себя, нужно с чего-то начинать. Но начинаем мы не с чистого листа, начинаем с ситуации, при которой у нас сплошные экономические, людские потери.
Очень хорошо, что власти наконец поставили вопрос правильно: за что мы боремся? Не надо бороться за инвестиции. Я работал в минпромторге, на мне висело привлечение в Прикамье логистических, торговых площадок. Мы тогда бились с «Икеей», искали под ее задачи площадки, крутились везде. Неоднократно и после меня пытались ее пристроить в Прикамье, но так и не пристроили.
А нужно ли нам это? «Икея» — что это? Это не только бренд, по которому другие инвесторы оценивают привлекательность региона. Есть и обратная сторона таких игроков: это куча убитого местного бизнеса. Все, что у нас сейчас работает по доставке из «Икеи» сразу закроется. Закроются многие мебельные производства, потому что не будет спроса. Это не всегда добро, привлечение инвестиций тоже не всегда добро.
У нас идет коррекция по доле местного производителя на полках еще и потому, что у нас пермских сетей становится нисколько… До ноля скоро дойдет. Тот же «Виват» так или иначе работал с местным производителем. Та же «Семья» работала с местным производителем, активно поддерживала пермских фермеров. Будет ли делать это «Лента»? Нет. Здесь не будет головы, не будет интереса.
— И эта ситуация безвыходная?
— В самом начале нашей дискуссии о развитии Перми (на заседании экспертного совета при главе города 20 июля — Properm.ru) было описание, чем отличается Пермь от столиц соседних регионов. Никто друг от друга не отличается, абсолютно. Все говорят одно и то же, вкладывают одно и то же в стратегии развития. Все говорят про лучшие вузы, лучшие театры, классное место для вложения ваших денег.
Если проанализировать наш город, то чем мы отличаемся? Мы, как социологическое агентство, ни разу не делали рейтинг достопримечательностей города Перми. Делали Лысьву, Чайковский, Дальний Восток, Тюмень. Пермский край не делали, но сделаем когда-нибудь. Вряд ли нам это закажут, никого пока не интересовало реально посчитать, узнать, что думают люди, но сделаем. Есть красивые места: набережная, Кама, в отличие от других территорий есть возможность хоть какого-то позиционирования для привлечения хотя бы внутреннего туризма. Есть эспланада. Во многих городах ее нет, ее тоже можно как-то использовать. Есть Черняевский лес, и все. Нужно снова искать какое-то позиционирование, какую-то нишу. Тюмень выросла, офигенски выросла, потому что у нее появилась идея для развития — комфортное место для жизни богатых людей.
— Мы брали чьи-то парадигмы, даже при Олеге Анатольевиче мы взяли за основу чужое: что у города должна быть мечта. Мы стали, мне кажется, воплощать чужие мечты. Мы никогда не отвечали на заданные когда-то Гогеном вопросы: «Кто мы? Где мы? Куда мы идем?» Так вот: кто мы? Где мы? Куда мы идем?
— Вернусь к выше сказанному. Давайте хотя бы для сравнения возьмем Тюмень. Самый показательный пример. Город очень мощно вырос, он скоро дотянет до миллиона, может, нас перегонит. Там уже задан тренд, они по инерции развиваются. Что там есть? Там есть горячие источники, там есть привлечение (достаточно четкое и программное) богатых семей. Не доброжелательных инвестиций, а богатых семей, приезжающих жить с ЯНАО, ХМАО. Местные власти строят для этих людей дома. Что такое богатая семья? Это развитие потребительского рынка, рабочие места, деньги в бюджет.
А что у нас? У нас «Реальные пацаны», вот какой у нас сегодня имидж. Если задуматься и осознать, то реальные пацаны — это совсем не те соседи, с которыми бы хотелось жить нормальным людям, особенно обеспеченным людям. Кто мы сейчас для внешнего мира? «Реальные пацаны». Это не есть хорошо при всем уважении к творческому потенциалу сценаристов. В Ижевске хороший зоопарк, туда ездят, там есть термы, санатории. В Екатеринбурге и Казани есть аквапарк. В городе Перми нет «Икеи», нет аквапарка, нет терм, нет горячих источников, нет зоопарка, нет Курентзиса, нет жилья для богатых людей. Ничего нет. Нас все время кто-то громко покидает, и мы это гордо всему миру рассказываем.
— Потому что, может быть, своих не вырастили? Чужие уезжают, а оставаться некому, нет своих лидеров. Потому что при всем уважении к Гельману, Курентзису — это не свои. Если глубже брать ментальность Перми, еще до этого все-таки самобытного купеческого города, это всегда был ссыльный город между центром и Сибирью, между теми же татарами, половцами и печенегами, — это все равно тюремный менталитет.
— Но у нас же есть чем гордиться, а мы про это стыдливо молчим. Например, КВН. Мы как выступили? Классно. Почему весь город не завешан, почему мы не радуемся победе? Мы вообще не умеем радоваться. Почему мы не умеем радоваться победам?
Нам надо уметь радоваться, надо искать то, за что всегда можно хоть чуть-чуть зацепиться, порадоваться всем вместе. «Амкар» восстановили, тоже повод порадоваться, очень громко порадоваться. Мы, пермяки, вечно несколько в негативе, негативные новости любим, частенько их воспроизводим. Даже я сейчас воспроизвел, чего у нас нет. У многих найдет отклик. Хотя стоило бы расстроиться.
Что у нас есть. Тот же Курентзис. Это хорошо, что в город такой человек приехал, это хороший показатель. Мы должны были порадоваться, на весь мир прогреметь, регулярно говорить: у нас есть, мы этим гордимся. Про культурную революцию, раз начали про нее. Вот буква «П», про которую пермяки все время ворчали. Очень много было ворчаний по поводу культурной революции.
Мы проводили закрытые внутренние исследования и выясняли, в чем негатив. Главный негатив в том, что бабок жалко народу. Есть две категории. У нас есть воспринимающие положительно, деньги не считающие — это молодежь. Им нравится жить в интересном городе, где происходят события. Кстати, событие №1 в городе Перми? Фестиваль «Белые ночи». Сейчас событие №1? Нет события №1. И никто его не пытается создавать.
Я очень надеюсь, что мы всколыхнем общественное обсуждение, которое обозначит, что нужно планировать, ставить амбициозные цели и как-то двигаться. Пермская буква «П» стоила 8 млн рублей. Это злило. Тем не менее пермяки водят сейчас к ней, с ней фотографируются. Они уже с этим смирились. Ориентироваться при преобразовании города нужно на поколения до 45, потому что люди старше 45 лет плохо воспринимают новации, любые бюджетные траты. Нам нужно удержать молодежь. Люди старше 45 здесь уже укрепились, они вряд ли отсюда уедут. Чтобы удержать молодую интересную молодежь, нужно оживлять город, украшать его, делать интересным.
— Все-таки вернемся к вопросу, кто мы. Почему я вспомнила, что у нас ссыльная ментальность, как ни крути? Развивали город всегда ссыльные, если взять те же военные заводы — шарашки, которые развивали промышленность во время войны. Из этого же менталитета то, что у нас есть, это Пермь-36. В этой точке все время горячо. Чтобы понять, где мы, ответить на следующий вопрос, нам надо понять, кто мы. Может, нам это не надо все. Может, нам, что называется, ментально, географически, геополитически будет хорошо и зажиточно, если мы будем маленьким купеческим городом. Может, мы в этой точке будем развиваться?
— Категорически нет. Объясню почему. Особенность этой страны в том, что у нас не выживает малый бизнес, у нас не выживают маленькие. У нас выживают, растут только корпорации, госкорпорации, сети. Малый бизнес есть только в документах, в отчетах и все. Его становится все меньше и меньше. Это не та основа развития. Если ты хочешь стать маленьким, соседи у тебя заберут все население. Все умное и разумное население у тебя выгребут, потому что люди хотят жить в хороших, комфортных условиях. Они хотят жить в мегаполисах. Урбанизация — это процесс, который неудержим. Мы вынуждены с ними конкурировать.
Нужно повернуться лицом к бизнесу. Усилить протекционизм. Хватит нам свободной экономики. У нас есть интересы местного бизнеса, они должны быть в приоритете. Они налоги платят. Сети и инвесторы платят налоги там… Я не понимаю, почему мы так стремились весь этот период привлекать инвесторов вместо того, чтобы искать инвесторов внутри региона. Есть здесь и крупный бизнес, который мог бы самостоятельно что-то местное сделать.
— Например, кто?
— У нас есть телекоммуникации. Пожалуй, то, что родное, выросшее из Перми, разросшееся в мегахолдинг щупальцами — это только «ЭР-телеком» и то, что развивается вокруг него. Сельхозку мы потеряли. «Комос» у нас купил много чего, пришли сетевики, разгребли все. Кто-то пришел по-доброму все сделал, кто-то свиней перерезал.
Еще у нас достаточно серьезная миграция. Мы компенсируем ее тем, что к нам приезжают. Но приезжает кто? Приезжают на физический труд гастарбайтеры, здесь у них не такая высокая конкуренция. Они здесь остаются, выкупают огородики, живут на две-три семьи. А самый главный человеческий «пылесос» — Санкт-Петербург.
— Потому что опять же ментальность похожая.
— Сейчас мы приближаемся к «кем быть» — позиционированию города Перми. Когда у нас были «Белые ночи», мы делали замеры и миграционные настроения были слабее. У них «Алые паруса» остались, а у нас — «Пермский калейдоскоп» и «Коровяк» — карикатура на то, что было. Многие и называния эти толком не вспомнят.
Почему молодежь туда уезжает? Там есть среда, чтобы расти. Вопрос был задан Кузяевым (на заседании экспертного совета при главе города 20 июля — Properm.ru): на чем мы должны позиционироваться? Что это должно быть? Космос, робототехника, биотехнологии, телекоммуникации он не произнес, но понятно, что они подразумеваются. Мы не должны ни на чем выращиваться. Мы должны быть. Как «Яндекс», как «Сбербанк» — среда, в которой вырастают проекты. Есть умный человек, есть сильный, есть проектант. Дайте ему возможность, чтобы он начал расти. Если ему скажут: «У нас только робототехника, только космос», то он будет ограничен и уедет, если хочет делать что-то свое.
Должна быть возможность у людей, чтобы они росли. А мы тащим людей из сел, маленьких городов. Они сюда приезжают, мы их цепляем огнями большого города.
— Для них комфортно, потому что это еще не мегаполис.
— Да. Есть злые москвичи. Они поэтому в Пермь или Питер и едут, потому что там нет имиджа злых москвичей. Там более добрый культурный город. У нас есть вузы, которые мы недораскрутили. Мы их называем «Кулек», «Политех», «Сельхоз» — оскорбительно называем. Нам нужно их уважать, прокачивать, раскручивать, строить рядом студенческие городки, строить рядом квартиры. Давать студентам ипотеку, чтобы они влезли в эту ипотеку, не вылезли из этого города, жили здесь и платили здесь налоги.
Мы должны рекламировать наши вузы в малых городах у соседей, в их регионах. Чтобы забрать людей из Башкирии, Татарстана. Должны быть какие-то слухи, некая мода на учебу у нас, запущенная через социальные сети. Например, что у нас так налажено распределение после вуза, что у нас здесь все выпускники трудоустраиваются, что безработицы нет. Потому что у нас очень сплочена промышленность. Это я фантазирую, естественно, ничего подобного нет сейчас. Что промышленность делает заказы вузу, получает рабочую силу, есть связи. Вот как можно увеличить и заменить «ЛУКОЙЛ». Люди — это и есть наша новая нефть, люди с головой, которые могут зарабатывать, строить бизнесы, платить здесь налоги. Рекламируем вузы, создаем события, привлекаем творческих людей.
Для этого нам надо понять, кто мы и полюбить себя такими. Перестать говорить, что мы серая скучная масса, перестать говорить через сжатые губы, глотать буквы. Надо не стыдиться того, что я живу в Перми, а радоваться этому. Говорить, что Пермь — мой любимый город.
Во всех городах, где мы проводили опросы, люди весьма патриотичны, по всей России. Но они не говорят этого напрямую, они вербализуют это фразой «Нравится красивая природа». Это словосочетание, если начать разбираться, как раз означает, что человеку нравится его город. И это самый частый ответ на вопрос, что привлекает в том месте, где живете. Соответственно, мы должны максимально устраивать людей, которым комфортно здесь жить. Что такое комфортно — у всех людей по-разному.
Уезжают от нас пассионарии, нужные нам люди. А они могли бы здесь реализоваться. Для них скучновато. Они достигли потолка, и уперлись. Нужно подвигать наш пермский потолок выше. Нужно создавать им возможности… Вырос он в своей корпорации, у него должна быть возможность взять кредит подъемный, реализовать собственный проект, здесь найти себя. Период Чиркуновский был как раз — найди себя здесь. В этот период мы изучали молодежь, изучали миграционные настроения. После все это делалось только эпизодически и знания никак не использовались на практике. Ну статистика, какие настроения, какие причины и так далее. Целенаправленно никто не занимался удержанием молодежи.
— Кому это может быть выгодно, кто это должен делать? По большому счету, все крупные города думают о том же самом. Тот же Питер думает, как ему забрать умных пермяков, потому что при всех прочих равных, что мы едем туда, у Питера нет нефти, нет калия. Мы — их нефть.
— Почему люди едут в Питер? Потому что там есть события, там есть жизнь, там не скучно жить. То, что там мерзкая погода и мало солнечных дней — на это широко закрываются глаза. В то же время Пермь по числу солнечных дней, по красоте природы, по экономическим возможностям, по историческим и культурным объектам — не менее, в чем-то и более привлекательна. Чем больше мы открыты миру, тем больше мы удерживаем внутренний туризм, тем больше привлекаем людей, которые сюда приезжают. Может, они здесь останутся. Они нам нужны. Бесконечно увеличивать население, удерживать статус миллионника, привязывая Пермский район — утопия. Это можно делать лишь какое-то время.
— Что сделать, чтобы нам себя таких несчастных серых и убогих полюбить, чтобы нам перестать стесняться.
— Люди так устроены, что мы потребляем негатив, нам он интересен. Это не только в Перми, а в принципе. Усилия властей должны быть направлены на формирования не только искусственных положительных новостей, а создание реальных позитивных событий.
— Беда в искусственных новостях, потому что окологосударственный пиар перерос в искусство трансформировать негативную новость в позитивную. Но это работает только на короткое время, потому что сколько не говори «построим» — стройка сама себя не сделает.
— Помнишь историю про «Культурная столица Поволжья»? Искусственная ведь история. Мы себя сами назвали. Но люди восприняли эту положительную новость, которая была искусственно создана, 80% сказали: да, мы культурная столица Поволжья, нам радостно от этого. Мы готовы в этом решении двигаться. Эту историю можно использовать. У нас есть реально хорошая основа для культуры: и вуз, и театры, и галерея. Можно работать в этом направлении. Культура — это жизнь, это искра, которая делает город интересным для проживания. Есть какая-то культурная программа у города?
Можно наконец начинать громко рассказывать везде, что у нас происходит, чтобы люди тратили деньги здесь: «Интересно, побывал там-то». Это все сказывается на имидже города. Когда они уедут в Екат, посмотрят на Казань, они захотят там пожить чуть-чуть на время, а потом навсегда. И до свидания. Уехать могут люди, у которых есть деньги. Они нам нужны.
— А ты почему здесь живешь? Давай начнем с себя.
— Я живу сравнительно недавно здесь. Я как раз мигрант. Из той классики, когда уехал из маленького городка Каховка, приехал в Пермь — большой город, поучился в пермском вузе, рано женился, здесь и закрепился на 25 лет. Сейчас меня держит бизнес, предприятие, которое я не могу оставить.
— Все-таки, что нам делать?
— Сделать шаг назад к хорошему, если честно. Мы можем сейчас придумать с чистого листа что-то новое. Взяли Чиркуновское, осовременили, облагородили, убрали лишнее, экономическую шелуху — все к нам, забирайте все, что мы тут накопили за десятилетия. Надо привлекать сюда умных людей, известные бренды, которые зарядят город энергией. И своих же. Та же команда КВН. Надо выискивать, чем осталось гордиться, раскручивать по максимуму. Искать потенциал, который есть, снова становиться интересным городом. Наша беда в том, что мы во всем середнячки, нам нужно от этого уходить, быть не в середине, не такими как все.
— Мы опять же возвращаемся в ту же точку: нам надо научиться собой гордиться. Это самое главное, что мы не умеем, чему мы не научились за это время.
— Не то что мы не умеем, а у нас нет ответов, чем гордиться. СМИ, государство должны дать пермякам ответы, чем они должны гордиться: раз, два, три. Ответы есть, просто их нужно будет громко сказать, раскрутить максимально, преподать. Будут приезжать к тебе гости из другого города, ты сможешь показать, рассказать.
Например, красная и зеленая линия позатерлись, а хорошая история для развития Перми, бесконечная, ее можно рисовать дальше и дальше. Мы были первые. Потом нас начали копировать в других регионах. А мы чуть-чуть сделали, и бросили. Проект завершен, поставили точку. Никогда не должно быть точки, всегда должна быть запятая во всех проектах.
Можно докрутить аудиоисторией, gps-метки поставить, таблички прикрутить, подшефный бизнес поставить, который рядышком с этой линией, который мог быть подкрашивать, сопровождать, подсвечивать. Много чего можно было бы сделать, в том числе с привлечением местных ресурсов. Предприниматели самая ворчливая аудитория, но самая благодарная и патриотичная. Они нашли себя здесь, им очень сложно отсюда уехать. У них здесь все. Они прикипели.
Нам нужна хотя бы одна история успеха из всей этой фигни — зоопарка, галереи, театра, телетрапов. Хотя бы что-то закончить, чтобы начинать что-то новое грандиозное. Иначе это будет вечная наша карма — край незавершенных проектов.
У нас есть проблема пермских брендов, недораскрученных, забытых, которыми мы не гордимся, отсутствие ответственных за длинными долгосрочными проектами.
Экспертный совет, департамент напишут хорошую стратегию. У них будут стоять правильные целевые показатели. Но ничего не произойдет, если за каждым направлением не будет закреплен один конкретный человек. Пусть кто-то захочет взять на себя ответственность, пусть у каждого проекта — галереи, театра, зоопарка, будет чье-то имя. Как в купеческой истории — чтобы за завершение, за успех проекта отвечал конкретный, известный товарищ, да хоть депутат — городской думы, заксобрания.
И если это будет всерьез — каждый день будет ходить, как на работу, на стройку, фотографировать, смотреть, куда деньги тратятся. Будет что вести в социальных сетях. Не из пальца высасывать новости, а о своих проектах рассказывать.
Нам надо понять, что есть три года — до «Пермь — 300». За три года надо расшибиться. Зачем городу этот юбилей? Чтобы поверить в себя — но это задача номер два. Задача один — показать всему миру, что мы есть, что нас снова не надо путать с Пензой, мы самобытный город.
Нам нужно сделать не одно событие. Пермь в этом отношении очень хороша. Мы научились создавать события по сезонам. Дягилевский, «Белые ночи», «Арабеск». У нас должен быть год максимально заполнен по событиям, привязан. Должно быть задействовано максимально большое количество площадок, мы не должны эксплуатировать одну площадку. Мы должны своим же пермякам рассказать про разные уголки, задействовать администрации и местные бизнесы семи районов, чтобы они свои территории тоже начали раскручивать. Нужно, чтобы окраины тоже подключились, чтобы жители Гайвы не говорили: «Я еду в город». Они с нами в нашем городе живут. Таким образом, мы раскроемся сами себе, будем искать, находить, становиться ярче.